[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

отмахивающийся от птенца. Резко развернувшись, он едва успел блокировать удар открытой ладони противника.

Две руки встретились. В лёгких Шэнь Цинцю тотчас вскипела кровь, хлынув в горло, словно он получил удар в грудь. Казалось, вся его духовная энергия бесконтрольно взбурлила, затопляя каналы. Пусть Шэнь Цинцю достиг немалых результатов на стезе совершенствования тела и духа, у его противника было преимущество, граничащее с жульничеством: каждый лорд-демон мог напрямую наследовать духовные силы, накопленные всеми поколениями его предков — что против этого стоило с таким тщанием сформированное золотое ядро заклинателя-человека!

Но он просто обязан сделать всё от него зависящее!

Схлестнувшись со столь непредсказуемым, безжалостным и хитроумным противником, он понимал, что единственный способ выжить — забыть о страхе смерти. Из своего читательского опыта Шэнь Цинцю знал, что герой, подобный Мобэй-цзюню, неизбежно проникнется хотя бы подобием уважения к сопернику, который очертя голову кидается в кровавую битву, невзирая на неравенство сил, и при этом достаточно твердолоб, чтобы не сдаваться до последнего; кого он точно не пощадит — так это бесхребетного труса с заячьим сердцем, готового прогнуться при малейшей угрозе!

В два прыжка одолев дистанцию, на которую отшвырнул его учитель, Ло Бинхэ выхватил из ножен Чжэнъян. Мобэй-цзюнь не глядя отбил его удар, движением пальцев окутав сияющее лезвие чёрным туманом. Неспособный противостоять проникающей в каждую пору демонической энергии, меч яркой вспышкой разлетелся на осколки.

Ладони Мобэй-цзюня столкнулись с ладонями Шэнь Цинцю, и некоторое время неподвижные противники вели безмолвную борьбу, в которой явно одолевал демон; когда ему это наскучило, он оттолкнул заклинателя, бросив:

— Средние способности, основы боевых навыков хромают, технике недостаёт гибкости. Исчезни с глаз.

Задыхающийся Шэнь Цинцю был не в состоянии ему ответить. Будь это его прототип, он от возмущения выхаркал бы не менее трёх литров крови.

Разумеется, Шэнь Цинцю не считал себя первейшим талантом Царства людей, однако можно было смело сказать, что в пределах тысяч ли ему не было равных. И техники хребта Цанцюн вовсе не были негибкими, они зиждились на тысячелетних традициях! Но в устах Мобэй-цзюня и алмазы чистейшей воды превратятся в уголь…

Потеря меча ничуть не смутила Ло Бинхэ, но когда он увидел, что Шэнь Цинцю весь дрожит, из последних сил сглатывая кровь, будто его внутренним органам нанесён непоправимый ущерб, его взгляд налился смертоносной сталью.

Сама его аура изменилась, словно по мановению руки!

От Мобэй-цзюня не укрылась эта внезапная перемена. Его глаза тотчас вспыхнули холодным азартом:

— Дай покончить с твоим путающимся под ногами учителем, и сойдёмся всерьёз!

Воздух стремительно сгустился, образовав чёрный ледяной меч, который тотчас распался надвое. Два меча породили четыре, те — восемь, и вот уже сотни лезвий со всех направлений устремились к Шэнь Цинцю!

Этим мечам невозможно было противостоять, ведь они состояли из чистой демонической энергии, а духовная энергия Шэнь Цинцю уже была на исходе. Сопротивляться Мобэй-цзюню сейчас для него было всё равно что ловить метеориты голыми руками или пытаться остановить цунами — по всему выходило, что участь его предрешена.

Ожидая, что в любой момент на него обрушится убийственный ливень, Шэнь Цинцю отчаянно взревел в душе.

Как должна была ненавидеть его Система, что его не удостоят даже более приглядной смерти, чем превращение в решето сотнями демонических лезвий? Что он такого сделал этому парню, скажите на милость?

Тем не менее, мгновения шли, а пронзающая сердце боль всё не приходила.

Этому могла быть лишь одна причина, если, конечно, Мобэй-цзюнь внезапно не передумал, повинуясь своей переменчивой демонической натуре — лишь один человек мог встать между ним и смертоносными остриями.

Не меняясь в лице, Шэнь Цинцю открыл глаза.

Что и требовалось доказать.

Бесчисленные лезвия из сгустившегося чёрного тумана были разбиты — и не просто разбиты, а раскрошены в пыль, ибо от них не осталось ни следа, кроме сверкающих в лунном свете кристаллов изморози, опадающих на землю с еле слышным звоном.

Эта картина невольно завораживала.

Само собой, творец этого величественного зрелища возвышался в центре сцены. Клубящуюся вокруг него ауру и свет, источаемый его глазами, нельзя было назвать иначе как «устрашающими».

Вот вам Шэнь Цинцю, презренный злодей; а вот главный герой, который неведомо какими правдами и неправдами распылил несущиеся на злодея демонические мечи.

Требовались воистину нечеловеческие мозги, чтобы это осознать.

Шэнь Цинцю опустился на землю, прислонившись к дереву, сглотнул кровь и в ожидании, пока циркулирующая энергия уврачует его ранения, принялся наблюдать за сотрясающей самые мировые основы, раскалывающей горы до основания битвой лордов-демонов.

Печать с демонической крови Ло Бинхэ ещё не была сорвана — Мобэй-цзюнь пока лишь прощупывал его, хотя со стороны казалось, что небо и земля то и дело меняются местами, погружая пространство в первозданную тьму. Противники наступали друг на друга, словно океанские волны, накатывающиеся на скалы, и демоническая энергия окутывала их столь плотно, что день было не отличить от ночи.

И всё это в двух шагах от тысячелепесткового лотоса снежной чистоты — так ведь называется эта штука? — который, если верить написанному, не переносит даже отголоска демонической энергии; после подобного беспредела затопленное приливом тёмных сил несчастное растение, должно быть, сгнило до самых кончиков корней. Стоило барьеру ослабнуть, как из темноты показались сотни монстров, привлечённых запахом крови.

Шэнь Цинцю успел заметить, что несколько жэнь тоу чжичжу уже подобрались к лежащим без сознания адептам, готовясь вонзить мохнатые лапы в их виски. Будучи не в состоянии использовать боевую ци, он просто сгрёб человекоголовых пауков за грязные спутанные волосы и отшвырнул подальше от учеников.

При этом он не преминул позаботиться о том, чтобы они приземлились неподалёку от предателя Шан Цинхуа!

Тем временем Мобэй-цзюнь убедился, что достаточно изучил противника, и приготовился нанести решающий удар. Щелчком пальцев он послал яркую красную вспышку прямиком в лоб Ло Бинхэ.

Огненный свет мигом впитался в кожу юноши, проступив кроваво-красной печатью [7]. Ло Бинхэ в пылу схватки даже не понял, что случилось — он ощутил лишь внезапный приступ головной боли, от которой подкосились колени. Его тело словно распирал бешеный импульс, которому он не мог найти выхода. И тут-то демоническая энергия вырвалась наружу единой вспышкой — весьма кстати пришедшейся аккурат по Мобэй-цзюню.

Без особых усилий отбив этот невиданной силы удар в сторону, Мобэй-цзюнь удивлённо бросил:

— Неплохо.

Нимало не заботясь о том, что в нынешнем состоянии Ло Бинхэ не способен различить ни слова, он продолжил рассуждать:

— Негоже такому таланту прозябать в Царстве людей. Почему бы тебе не